В минувшие выходные, утром, я стоял у окна и радовался. Радовался я тому, что на улице холодно, неубранный грязный снег на дорогах, а мне в квартире тепло и уютно. Периодически выходили проснувшиеся соседи и откапывали из-под снега своих оставленных под окнами железных коней. Было интересно наблюдать, как все это делают по- своему, никто не повторяется. Вышел мужчина кавказской национальности. Национальность его мне неизвестна, поэтому в дальнейшем буду, к примеру, называть его чеченец. Чеченец, в отличие от своих соседей- славян, сразу же храбро уселся в свой автомобиль и попытался стартовать. Естественно, ничего не получилось. Он вышел из автомобиля, обошёл его вокруг, ничего не предпринял по откапыванию машины, снова уселся в авто и вновь попытался уехать. Бешенный рёв двигателя, результат- ноль. Чеченец снова вышел из машины и растерянно сделал круг почёта вокруг своего пленённого автомобиля. Этот ритуал- обход машины с последующей посадкой в салон и попыткой стартовать - он совершал вновь и вновь. Его старенький разбитый Мерседес натужно ревел, но не мог вырваться из снежного плена. Я с интересом наблюдал за этой отчаянной борьбой со снежной стихией. Моё язвительно- насмешливое настроение постепенно сменилось на сочувственное. Очень хотелось помочь соседу, но как? Лопаты дома у меня не было, чтобы из окна протянуть чеченцу лопату помощи. Выйти на улицу и толкнуть автомобиль- лень одеваться, да и холод собачий на улице.
Я недовольно занудел, обращаясь к жене:
"Оскотинилось наше общество, злые стали, никто не поможет ближнему своему. Не то, что в старые добрые времена, когда любой сосед выскочил бы из дома и быстро вытолкал бы застрявший автомобиль".
Меня прямо-таки распирал праведный гнев на нечутких соседей, сидящих в своих укромных тёплых квартирках. Вдруг появился русский пожилой мужчина, бомж. Ни слова не говоря, не ожидая ничьих просьб, он отложил свою котомку и принялся толкать застрявшую машину чеченца. Мимо проходил интеллигент. Тоже русский, молодой мужчина высоченного роста, с иголочки одетый, с щегольским портфелем в руке. Не выпуская из рук портфель, он присоединился к пожилому бомжу и стал трудолюбиво выталкивать старенький мерс из снежной каши. При этом он сразу же взял операцию по вызволению автомобиля под своё руководство и уверенно давал распоряжения, к слову сказать, очень разумные. Чеченец, видя столь дружную поддержку, воодушевился и сидя за рулём, с ожесточением выжимал все оставшиеся силёнки из своей старенькой машины. Я наблюдал, стоя у окна, и увлечённо болел за них. Мимо проезжал жёлтый старый разбитый бус. Он тормознул, из него выскочили двое мужчин, по виду - гастарбайтеров - киргизов. Они подбежали к Мерседесу и стали помогать бомжу и интеллигенту вызволять чеченца из калининградских сугробов. Победил интернационал! Под яростным натиском четверых мужчин мерс подобно ракете вылетел на расчищенную от снега проезжую часть.
Чеченец выглянул из машины, прокричал слова благодарности и уехал. Уехали на потрёпанном бусике киргизы - гастарбайтеры. Пошли в разные стороны по своим делам русские интеллигент и бомжик. А я стоял у окна и тихо радовался. Радовался тому, что ошибался в людях насчёт того, что все они холодные и равнодушные. Тому, что можем мы ещё, как раньше, в старое доброе время, забыв о национальностях и вероисповеданиях, помогать друг другу, сообща решать какие- то задачи. Я с удовольствием подумал: «А у нас в Калининграде с толерантностью не всё так уж и плохо….»
Прочитано 7080 раз. Голосов 10. Средняя оценка: 3,6
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
обращение..... - irina kramarenko Апостол Павел (Савл, Саул — «апостол язычников» , не входивший в число двенадцати апостолов и участвовавший в юности в преследовании христиан.
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
